Все вовремя, все правильно (с)
Мама в телефонную трубку спросила что-то вроде: "это которую по счету вы уже выдаете из компании?" И я отвечаю: "Третью, самых шикарных девушек уже разобрали". В этот момент снова смутно понимаю - мне почти 23, мой горизонт личной жизни пуст, по крайней мере все местные мальчики/мужики и подкаты в расчет не берем - слишком разные пояса и полюса, мне бы тоже пора, но что-то не светит еще в ближайшие лет 5. Чертовски обидно. Иногда думаю, что от тех непересланных по адресам писем счастья есть реальная отдача в сегодняшний день. Привет, у меня почти полный набор вредных привычек и замашки алкоголички в зародыше.
Привет, мне 23 и мама - лучшее существо на свете, которое с вокзала встретит, еще и кофе принесет на встречу. Позвонит минут за 10 до прибытия поезда, спросит и непременно встретит со стаканчиком этой дряни из КХ, которая, впрочем, кажется вполне сносной и вкусной после долгой разлуки со всякими латте из городских кофеен. У меня мелочные обиды на своих недодрузей, осознание собственной фиговости и полнейшая апатия ко всему происходящему. Полный штиль, смотрю на красное закатное небо, разливающееся над полем подсолнухов. Смотрю и думаю - осталось двое, ладно, трое. Но как скоро ты проебешь еще и этих людей со своими суперспособностями? Хочется плакать. Глупо, но хочется. Оказалось, так легко все не забывается, потому что август приносит все с собой. Август приносит с собой семью, которой почти не осталось - совместные поездки за сотни км, игру во фрибие на всю ночь в уже холодном парке, глинт в термосе, посиделки с гитарой, постоянный смех. Что у меня осталось? Много, если подумать, много чего. Вот планирую вернуться домой и поехать к деду собирать я блоки и скудные остатки нашего урожая с ним за этот год. Отсыпаться и сидеть с кошкой. Много гулять по любимой белой дороге и ночью смотреть на звездный купол и падащих вниз попаданцев. И каждый раз в дачной тишине думать что-то вроде: "Так начиналась война". Все это записки какой-то обиженной девочки, которая все в этой жизни сделала сама. Сама знала, что расстояние стирает ластиком. Вытирает, оставляя даже не белые пятна, а дыры. Сама знала, что все равно все отвалится, сотрется. Только нетленка останется с тобой. А ты, вместо взгляда на эту нетленку, горюешь о вытертом, о закрашенных надписях на заборе. Зачем - черт его знает. Сама знала, что будешь сама для себя с новыми людьми и историями, сама к этому готовилась. Типа идеальное деревенское лето, идеальная зима затворника. Может, это все и тяжело, пусть всем так кажется. А на самом деле - так не страшно уйти в работу и забыть позвонить домой. Не страшно, когда ты уже неделю находишься в какой-то изоляции от внешнего мира и почти не реагируешь на его тычки. Может, это неправильно, но так сложно иногда поднять телефонную трубку, когда тебе просто нечего рассказать. Да, все хорошо, вроде. Жива, здорова, не кашляю. Занавес.
Читающие мальчики всегда нравились мне больше. Когда они с гордостью заявляют, что за школьный курс не прочитали ничего, меня начинает накрывать приступом легкой тошноты. Быстро проходит, правда, я уже научилась это преодолевать. Но осадок на дне плавает. В противовес этому, от читающих мальчиков начинает на лице появляться улыбка. Р заявляет, что еще с зимы читает Жюля Верна. Ну и хрен с ним, что так и не дочитал. Главное - читает же! И знает, кто это такой, черт возьми. Жаль, он уехал на свои выходные домой. Мне все больше начинают нравится наши бро-посиделки на их кухне. Ладно, мне просто отчаянно не с кем пить кофе.
Что я делаю? Зачем делаю? Главный вопрос - что в этой системе снова не так? Хотя, это август. ПОра подбивать итоги, а я не могу собраться с мыслями и еще раз все пропустить через себя. Жду какого-то щелчка и момента. Зачем - мне так и не сказали. Все это просто нытье. Накрывает последним месяцем лета. Почему-то хочется в городскую осень и утренний кофе на холодных лавочках. Так и представляю, что приезжаю утром на Фрунзу, захожу в Мак, беру кофе и иду в Трубецких. Одна на этот раз. Потому что больше мне не с кем. Уеду в Италию по горящей путевке пить кофе в уличных кафе и носить неприлично короткие юбки (дайте мне хоть одну такую в гардероб), хотя бы на неделю. Мне нужно подумать, выключив телефон.
Привет, мне 23 и мама - лучшее существо на свете, которое с вокзала встретит, еще и кофе принесет на встречу. Позвонит минут за 10 до прибытия поезда, спросит и непременно встретит со стаканчиком этой дряни из КХ, которая, впрочем, кажется вполне сносной и вкусной после долгой разлуки со всякими латте из городских кофеен. У меня мелочные обиды на своих недодрузей, осознание собственной фиговости и полнейшая апатия ко всему происходящему. Полный штиль, смотрю на красное закатное небо, разливающееся над полем подсолнухов. Смотрю и думаю - осталось двое, ладно, трое. Но как скоро ты проебешь еще и этих людей со своими суперспособностями? Хочется плакать. Глупо, но хочется. Оказалось, так легко все не забывается, потому что август приносит все с собой. Август приносит с собой семью, которой почти не осталось - совместные поездки за сотни км, игру во фрибие на всю ночь в уже холодном парке, глинт в термосе, посиделки с гитарой, постоянный смех. Что у меня осталось? Много, если подумать, много чего. Вот планирую вернуться домой и поехать к деду собирать я блоки и скудные остатки нашего урожая с ним за этот год. Отсыпаться и сидеть с кошкой. Много гулять по любимой белой дороге и ночью смотреть на звездный купол и падащих вниз попаданцев. И каждый раз в дачной тишине думать что-то вроде: "Так начиналась война". Все это записки какой-то обиженной девочки, которая все в этой жизни сделала сама. Сама знала, что расстояние стирает ластиком. Вытирает, оставляя даже не белые пятна, а дыры. Сама знала, что все равно все отвалится, сотрется. Только нетленка останется с тобой. А ты, вместо взгляда на эту нетленку, горюешь о вытертом, о закрашенных надписях на заборе. Зачем - черт его знает. Сама знала, что будешь сама для себя с новыми людьми и историями, сама к этому готовилась. Типа идеальное деревенское лето, идеальная зима затворника. Может, это все и тяжело, пусть всем так кажется. А на самом деле - так не страшно уйти в работу и забыть позвонить домой. Не страшно, когда ты уже неделю находишься в какой-то изоляции от внешнего мира и почти не реагируешь на его тычки. Может, это неправильно, но так сложно иногда поднять телефонную трубку, когда тебе просто нечего рассказать. Да, все хорошо, вроде. Жива, здорова, не кашляю. Занавес.
Читающие мальчики всегда нравились мне больше. Когда они с гордостью заявляют, что за школьный курс не прочитали ничего, меня начинает накрывать приступом легкой тошноты. Быстро проходит, правда, я уже научилась это преодолевать. Но осадок на дне плавает. В противовес этому, от читающих мальчиков начинает на лице появляться улыбка. Р заявляет, что еще с зимы читает Жюля Верна. Ну и хрен с ним, что так и не дочитал. Главное - читает же! И знает, кто это такой, черт возьми. Жаль, он уехал на свои выходные домой. Мне все больше начинают нравится наши бро-посиделки на их кухне. Ладно, мне просто отчаянно не с кем пить кофе.
Что я делаю? Зачем делаю? Главный вопрос - что в этой системе снова не так? Хотя, это август. ПОра подбивать итоги, а я не могу собраться с мыслями и еще раз все пропустить через себя. Жду какого-то щелчка и момента. Зачем - мне так и не сказали. Все это просто нытье. Накрывает последним месяцем лета. Почему-то хочется в городскую осень и утренний кофе на холодных лавочках. Так и представляю, что приезжаю утром на Фрунзу, захожу в Мак, беру кофе и иду в Трубецких. Одна на этот раз. Потому что больше мне не с кем. Уеду в Италию по горящей путевке пить кофе в уличных кафе и носить неприлично короткие юбки (дайте мне хоть одну такую в гардероб), хотя бы на неделю. Мне нужно подумать, выключив телефон.